Хаос - Страница 14

– Не могли бы вы передать это месье Сен-Жермену?

Адель кивнула, взяла письмо и аккуратно убрала его в карман чёрного пиджака.

Мы приехали в лицей «Святой Бернадетты», расположенный в третьем округе, и в запасе у нас оставалось всего лишь пять минут.

Эндрю топтался возле дверей лицея и болтал с Грейс. Он бросил взгляд в нашу сторону, когда машина остановилась прямо напротив них, и хмурое выражение на его лице сменилось широкой улыбкой.

– Ты едва успела, Лени, – сказал он, спускаясь быстрым шагом вниз по лестнице мне навстречу, когда я открыла дверцу машины.

– Ужасные пробки, – объяснила я и, встав на носочки, поцеловала гладко выбритую щеку.

– Я думал, ты решила больше не пользоваться щедростью Сен-Жермена? – спросил он, приподнимая брови.

– Разве твой друг не настойчивый малый?

– Только когда чего-то очень хочет.

– Кто-то упомянул Сен-Жермена? Речь идёт, случайно, не о Ремингтоне Сен-Жермене? – спросила Грейс и заключила меня в крепкие объятия. – Очень рада снова тебя видеть, Селена.

– Боже, а я как рада тебя видеть, Грейс. И, конечно же, снова оказаться в Париже.

Грейс улыбнулась, ярко-голубые глаза, как обычно, искрились весельем.

– Выглядишь хорошо отдохнувшей. А я вчера упоминала, как здорово, что ты опять с нами?

Она взяла меня под руку и подтолкнула нас с Эндрю к дверям лицея.

С улыбкой я кивнула.

– Да, но я не прочь услышать это ещё раз.

Она толкнула меня плечом и рассмеялась.

Несмотря на рост всего в метр семьдесят, Грейс представляла собой значительную фигуру в индустрии моды. Ей так же, как и мне, ничего не досталось на блюдечке с голубой каёмочкой. Она основала свою компанию более десяти лет назад и первые три года работала в Европе. Два года спустя, через своего агента в Нью-Йорке я попала на модельный показ в Милане, где мы с ней впервые и встретились. Позднее, в том же году, мне оказали честь, выбрав лицом компании. Мы с Грейс стали хорошими друзьями и тесно сотрудничали, пока я не бросила всё ради Джеймса. А когда я рассказала Грейс, что планирую вернуться в модельный бизнес, она сразу же предложила мне моё прежнее место. Предыдущую девушку уволили за нарушения принципов «Красивых изгибов»: «Уважай окружающих, уважай свое тело, а самое главное - подбадривай других».

– Значит, Сен-Жермен? Что, этот красивый дьявол быстро действует, да? – спросила Грейс, прерывая мои размышления.

– Ты его знаешь? – спросила я, бросив взгляд в сторону Эндрю, когда у того в руке зазвонил телефон. Он извинился и отошёл в сторону.

Грейс рассмеялась.

Только то, что он друг Эндрю, и что какая-то газета назвала его «одним из самых сексуальных отцов-одиночек Франции». Не помешает упомянуть, что он очень близок к Микеланджело, когда речь заходит о живописи.

Есть в этом мире хоть что-то, что Ремингтон сделал неправильно? У такого идеального парня должна быть припрятана пара скелетов в шкафу.

– Он проявил огромную щедрость и предоставил мне номер в своём отеле. И своего водителя.

– О, гляньте-ка на неё, подцепила Сексуального Папочку, – посмеиваясь, мы направились к дверям в актовый зал лицея.

Как только я поднялась на подиум, сразу же оказалась в своей стихии.

Настоящая Селена не та, которую всегда обрабатывали в «Фотошопе» для глянцевых журналов, сглаживая пышные изгибы, а женщина из плоти и крови с небольшим животиком, который не исчезал, сколько бы она не пропадала в тренажёрном зале. И, если честно, мне это очень нравилось.

– Жила-была девушка. Обычная девчонка, из Нью-Йорка, которая всё детство и юность боролась за место под солнцем и жаждала признания общества. Девочка, сбросившая вес, следуя настоятельным рекомендациям школьного тренера по физкультуре, в глупом стремлении похудеть, чтобы открыть для себя мир моды. Девушка, которая регулярно покупала журналы «Вог» и мечтала волшебным образом превратиться в одну из высоких, стройных моделей, украшавших глянцевые снимки. А в итоге осознав, что стать «худышкой» ей не суждено, приняла себя такой, какая она есть. И после этого начала периодически принимать участие в модельных показах одежды «размера плюс». Стала питаться только здоровой пищей и много времени уделять физическим нагрузкам. И главное – научилась любить свое тело и фигуру, и гордиться тем, что имела. Меня переполняет гордость, потому что той девушкой была я.

Закончив речь, я глубоко вздохнула, учащенный пульс отдавался эхом в ушах. Такое всегда случалось, когда я воскрешала в памяти своё далекое прошлое. Выражение на лицах присутствующих изменилось, но в комнате стояла гробовая тишина. Я уже начала волноваться, что, возможно, сказала что-то не так, но тут с сиденья на заднем ряду поднялся высокий мужчина и зааплодировал. Спустя пару секунд к нему присоединились все присутствующие. Но я могла поклясться, что моё сердце стучало громче аплодисментов.

Ремингтон Сен-Жермен. На его губах играла крошечная улыбка, а зелёные глаза полны одобрения, и будь всё проклято, но я не могла оторвать от него глаз. Моё глупое сердце было готово вырваться из груди и, скатившись с подиума, запрыгнуть к нему на колени.

Что он здесь делает?

Эндрю. Я повернулась в его сторону, но Эндрю лишь пожал плечами и развел руками, словно говоря: «У меня не было выбора».

Я глубоко вздохнула и бросила быстрый взгляд на Ремингтона, отметив, насколько шикарно он выглядел в чёрном пальто и тонком белом пуловере с V-образным вырезом, обтягивающим мускулистую грудь.

Ремингтон стоял там, такой высокий и сексапильный, идеальный образ утонченности. Если бы я не видела, как он хохотал вместе с Эдриеном, то подумала бы, что он практически никогда не смеется.